Welcome Home!
“Welcome HOME!”
вторая часть трилогии
Это первая фраза, которую слышит человек, пересекающий границу.
Границу – нового города — Black Rock City.
Не важно, был ли он когда-то здесь, или впервые приехал, но, как правило странно-одетый, запыленный, иногда даже укуренный или обдолбанный идиот говорит мне при въезде на фестиваль:
“Welcome home!”
Эта марсианская пустыня со все разъедающим песком, на которой происходит феерическая и абсурдная оргия многих тысяч странных людей – мой хоум?
Моя мама умирала в больнице.
Я спорила, как обычно, со своим братом где ей лучше быть, пытаясь убедить его – отвезти ее домой, но ничего не помогало. Мама уже не отвечала на наши вопросы. Она узнавала нас, то есть откликалась улыбкой на наше появление, но дальше что-то бормотала в лучшем случае, понуро сидя или лежа на кровати.
Но, я так сильно хотела доказать правоту своей позиции Игорю,
Что я громко и четко сформулировала вопрос ей
— Мама! Ты хочешь домой?
ДА. – сказала мама впервые четко и адекватно за все это время.
Конечно, Игорек и этому не поверил, ведь это была моя манипуляция в четкости вопроса… но, дальше она уже не отвечала…
Когда, наконец-то мы все-таки договорились маму увозить, то я вдруг обнаружила, что под домой она понимает что-то другое, чем Игорь или я… а именно – то, где она жила последние несколько лет — на даче..
Потому что слово дача – вызвало у нее скорее грусть, и я поняла – что это «не домой»….
А вот где ДОМОЙ?
Этот вопрос вызвал у меня страдание. Я живу в том же доме, где она жила когда-то с родителями в блокаду. Где она жила со своими двумя детьми, моим папой, бабушкой и прабабушкой.
Но я живу в другой квартире.
Она у меня никогда в этой квартире не оставалась ночевать.
Будет ли это домой для нее, если я заберу ее сейчас к себе?
Где ее дом?
На этот вопрос – я так и не смогла ответить.
Поэтому я ищу ответ до сих пор.
Что такое Домой?
Где мой Дом?
Находясь где-то, in the middle of nowhere and in the middle of the night, запутавшись в огнях, звуках, сигналах с разных сторон,
после многих часов хождения по мукам своего сознания в поисках его границ, и попыток преодоления этих границ,
я и Танюшка, искали — куда дальше…
Все огни и сигналы казались более менее одинаковыми.
Их было много, они то вспыхивали, то гасли в разных сторонах плайи…
Грузинская дискотека проезжающая мимо, немножко выдавалась , но не настолько, чтобы мы рванули присоединиться.
Еще, большой граммофон привлекал внимание, но, когда я начинала приближаться к нему, пропасть между ним и нами нарастала…
Казалось, что прошло много часов в ожидании, и то один, то другой огонек привлекал внимание, но никакой не выделялся настолько, чтобы можно было сказать: вот она Истина, мне туда и честно пойти за этим переживанием.
Я понимала, что легко могу включить свое обычное восприятие и сознание, найти – где Храм, где Человек, где эта огромная башня, периодически вспыхивающая, и где наш временный дом – 9 часов. Но поскольку из иного восприятия, я понимала ограниченность, узость «обыденной» реальности – «например, считать палатку, которую я воздвигла в какой-то какофонии между огромным траком и кучей машин, – домом…, я не стремилась к нему возвращаться, скорее наоборот – длила то переживание, которое позволяло мне сомневаться в истинности «обыденной реальности» — дом-ли это?
В таких колебаниях-переживаниях-размышлениях прошло много времени….
Или оно не шло вовсе, а как бы остановилось… ведь время – это тот концепт, который я использую, когда пишу этот текст.
А в тот момент этого концепта у меня не было…
Скорее я чувствовала безысходность… много-много-много огней…разных по форме, но одинаковых по сути… а идти – некуда!!!
И вот – появилось!
Появилось огромное пятно света, и вместе с этим, Танюха, которая все это «продолжительное время» не могла решить – куда же нам податься – четко сказала – туда!
И я, двинувшись туда, сразу начала переживать – это ОНО! Это – есть ТО!
И дальше я уже летела на этот огонь! Пятно то увеличивалось, то уменьшалось, но не исчезало совсем. И когда мы приблизились – вдруг
Столпотворение.
Велосипеды. Люди. Костры…. Не пройти дальше.
не проехать.
Я пошла пешком и увидела костер.
Что-то большое сжигали. От костра шло тепло, которое манило, хотелось подойти ближе, чтобы смотреть на огонь и греться.
Но моя попытка подойти не удалась.
Тут же выскочил рейнджер и стал меня останавливать.
Я пошла по кругу, понимая, что здесь оцепление и все эти люди из оцепления пытались мне что-то говорить… Типа – остановись и т.д…
Я же шла по спирали, смотря на лица охраняющих «меня» рейнджеров, что-то мне говорящих, и они сливались в одно – мрачное лицо смотрящее в профиль из полутьмы, как на картине Рембранта …
Я шла по легкой спирали, такой, чтобы они не вскакивали и не применяли насилия, но неумолимой спирали
Рядом со мной слева шел пожарник, не давая мне приближаться к огню и даже чувствовать тепло, и я начала беседовать с ним
— вы смотрите на меня, как будто я ваш враг, а я просто хочу поближе
- ну, понимаете, когда мне дадут сигнал по радио, а это будет скоро, я вас пущу
- а почему по радио? Вы что не чувствуете сами тепла?
- Чувствую..
- Тогда почему те, кто там в радио знают лучше вас?
- Хм… и тут он вдруг понял…
Я была первой кого пустили к огню.
Через секунду после меня прибежала толпа, тех, кто сидел вокруг и смотрел. И они ту же начали кричать, выть, танцевать и я поняла – больше мне здесь делать нечего.
ZENDO
Дальше, пожилая пара в арт.каре, в который я как бы случайно села, а точнее, села от безысходности найти Танюху и велосипеды, повезла меня в ZenDO.
Куда еще мне здесь ехать?
ZenDo – это первая, базовая точка моего пребывания на БМ.
Это то место, откуда я здесь началась.
Может быть это мой дом?
Может быть там меня поймут?
Но, увы… мою горящую речь – об одиночестве внутри коммьюнити, о том, что ZenDo должно быть на краю плайи и помогать там людям выходить за край… выслушали… покивали.. и пошли по своим делам…
А я понуро побрела все-таки на 9 с чем-то, где фламинго,
и где моя палатка… или может быть ждущая меня Танюха…
САМОВАР
Чая у нас не было…
Интересно, что в этот раз Танюха создала практически все условия для моего индивидуального выживания. Мне не пришлось заботиться практически ни о чем. Я думала, что это, наверное, моя карма, я вложилась в БМ в прошлые разы… и вот теперь, как будто, это мне возвращается…
Но,
Чая у нас не было…
А русскому человеку без чая как-то не вмоготу…
Кроме того, это был уже третий раз, когда я пыталась отправить самовар на плайю, и организовать таким образом представительство Russian Housа, но это пока никак не увенчивалось успехом, а именно ГОРЯЩИМ САМОВАРОМ.
В этот раз у нас был самовар.
У нас была вода.
Но, у нас не было дров. То есть таких дров, которых в России, на шоссе около Крестцев* полно, а здесь – ну нету…
Щепок, — которые влезли бы в трубу. И найти их в этой пустыне мне представлялось очень проблематичным.
Кроме того, у нас не было даже бумаги..
Если еще какой-то кусок дерева и можно было засунуть в трубу самовара, то не было того, чем я могла бы костер породить.
В-общем, выхода не было..
Но, Чип разжег самовар.
Чип – старый американский хиппи…
Или не хиппи, а просто мужик… легко наломал дров из вагонки, расщепил их на кусочки… И мы пошли кипятить и пить чай на плайю.
Когда мы перенесли самовар в открытое пространство и сели рядом, к нам начали подходить люди.
Одним из первых к нам подошел юноша
Would you mind me sitting here?
Манера его вопроса была такова, что если бы он спросил у меня – я бы ответила сразу – I mind.
Но, к сожалению, спросил он у Танюхи… И она застеснявшись ответила что-то мало-внятное – сам реши…
Он ест-но уселся и начал еще больше наглеть… проявив правда, что он может говорить по-русски.
А дальше…
Я сказала ему чисто по-русски – сходи за дровами…
Ты че? – ответил он мне
Ты с кем разговариваешь?
Ты что, не понимаешь, что я теперь американец?
Знаешь, мне по барабану кто ты — сходи за дровами…
Дальше он как бы случайно упал со стула, а я мгновенно получила в нос…
Из носа ручьем хлынула кровь…
Я поднялась и сказала – ты что, русский мужик, совсем обалдел в этой Америке – бить женщину?
А откуда я знаю, что ты женщина – спросил он чисто по-американски…
да, ты вообще не из России наверное, а из Белоруссии небось…
Угу, из Белоруссии…
Я из Эстонии… — признался он все-таки мне…
А я люблю Эстонию…Чудское озеро особенно, — разрыдалась я, вспомнив Каукси, где каждое лето мы отдыхали с родителями.
Он ушел, а я пошла к врачам проверять не сломан ли нос…
Потом ко мне трижды приезжали рейндежеры узнать – как я, и где тот человек, который меня ударил.
В последний раз, он сидел рядом со мной у самовара, для которого он, все-таки принес дров, и мы пили чай, ели настоящее российское космическое питание, и беседовали за жизнь.
Оказалось, на Чудском Озере он не был, а ему послышалось, — «Печора». Печора, действительно, не далеко от Чудского озера.
Самовар потрескивал дровами, и в разговоре выяснилось, что у нас оказывается есть что-то общее: отношение к Ленинграду, блокадные родственники, даже боевые искусства… Его дедушка — эстонец, который был репрессирован. И при этом, он не ненавидит русских, как я думала о всех эстонцах, особенно имеющих таких дедушек, а наоборот, уехал из Эстонии, из-за давления эстонского языка, которое началось после отделения Эстонии от Союза. Вернувшись осенью в свой институт он вдруг обнаружил, что должен был говорить и писать по-эстонски с теми же преподавателями, с которыми еще пару месяцев назад говорил по-русски.
И то, что было его домом до того, вдруг, перестало таковым быть, по-крайней мере для него…
И он уехал в Америку…
И потерялся в этой прагматично-лицемерной стране…
Несколько дней назад к нам, в Рашн Хаус, пришла семья из Марокко.
Им понравился запах самоварного дыма и женщина пришла к самовару общаться со мной. Она рассказала, что в США живет уже 19 лет, потому что здесь есть работа.
Но каждый год я езжу в Марокко, это мой дом…
Я: А что именно делает это вашим домом?
Ну как? Все…
Я: Ну вот, раньше я приезжала в Санкт-Петербург и переживала – здесь мой дом, в том числе потому, что здесь живет моя мама. И я в любой момент могу прийти к ней. Моя мама умерла и теперь я этого не чувствую.
Да, наверное, это дом пока мои родители живы и живут там…
Дом – это место, где я начала свою жизнь. Где я родилась.
Где живет моя мама и папа, и их жизнь поддерживает мою связь с моим началом.
Дом – это моя связь с моим родом, с тем, откуда я пришла…
Но, что если мои родители умерли?
Тогда что-то другое поддерживает эту связь?
Брат, сестра, друзья, квартира, кладбище или могила?
На днях мы поехали на медитацию Полнолуния в Дзен-монастырь куда-то в Юкайю на север Калифорнии. Отсидели на медитации, потом переночевали в лесу, и я проснулась в шесть утра от колокольного звона.
Буквально через пару минут езды по дороге оказался еще один монастырь. Он был христианский. В нем было что-то домашнее. То ли кресты, то ли батюшки, то ли какие-то слова утренней службы произносились по-русски, в-общем, пахло Русью…, но, что-то во всем этом было и не совсем православное…
После службы мы познакомились с одним из монахов, который позвал нас на завтрак.
Оказалось – это монастырь католической церкви Украины. Поэтому много чего-то родного…
К тому же, оказалось, что Исток Russian river находится на земле этого монастыря. Почти как исток Руси – находится на Украине))
После беседы со священником, мы с Танюшкой пошли искать исток. Был сентябрь и мы шли по сухому каменитому руслу реки вверх.
Шли долго, через какое-то время мы увидели бетонное сооружение типа кольца и исходящее из него шлаг, уходящий к монастырю.
Наверное это – источник, подумали мы. Но ведь русло идет дальше. Может быть источник – выше, где-то наверху, где русло начинается? И мы пошли вверх.
Сначала нам встречались лужи, наполненные водой, ручьи, стекающие со склонов, но постепенно этого становилось все меньше и меньше, русло разветвилось… мы пошли по одной ветви, но источника все не было….
Постепенно до меня стало доходить – что весной вода собирается со всех склонов, и, возможно, подземный источник был именно там, где мы уже были… А вдруг нет? Вдруг если еще пройти, то мы обнаружим, что еще один бьющий из земли источник. А вдруг их несколько?
А если их несколько – тогда я могу сама принять решение – что считать источником, и если размышлять дальше, то может быть монастырь – это Источник? Ведь источником может быть и идея…, а я все ищу физическую форму…
А в монастыре было что-то родное.
И Полине он напомнил дом… вызвал детские воспоминания.
Беседа со священником тоже была о доме… Он рассказывал, что многие украинцы приезжают и покупают места на кладбище на всю семью потому, что считают это пространство монастыря своим домом, и хотя они не могут вернуться на Украину, хотят хотя бы лежать на этом кладбище.
Источник — то, откуда начинается Русская река, и если я поддерживаю контакт с источником, то я чувствую течение реки и она несет меня по жизни вперед.
Но вот куда вперед?
Russian river втекает в океан.
Около океана она становится бурной, и как будто спешит.
Устье – это конец реки, завершение, свершение, то, где она заканчивает свой путь.
И это место, где путь может обрести смысл – от начала до конца.
Может быть с жизнью человека также?
Можно остановится на пути и прожить свою жизнь где-то на берегу реки, забыв о пути.
Можно даже развернуться и пробовать идти к дому, то есть назад к источнику, видимо это и есть то, о чем пыталась говорить моя мама мне.
А можно – идти вперед, к океану, к целостности, к смыслу, к слиянию.
И дойдя – свершить свою жизнь, закончить ее. И, тогда, возможно, что достижение конца будет переживаться, как достижение чего-то такого, чего я действительно хотел, куда я стремился, как будто океан это – тоже, но уже новый, мой дом….
Может быть потому что это мой будущий дом? И когда я дошел до него я переживаю, что обрел Дом?
И может быть какую-то такую аналогию пытаются показать эти сумашедшие с Burning Mana, когда говорят – welcome home?
Хотя, в их исполнении это скорее претензия на настоящий Home, симулякр его.
Реплика Т. У., участника фестиваля:
«Я сидела у самовара и злилась на Татьяну, которая хоть и выглядела несчастной с разбитым носом, но все еще вызывала у меня приступ раздражения.
Сейчас опять она будет меня куда-то тащить и задавать вопросы: чего ты хочешь? куда ты идешь? Куда ты живешь?
Зачем, зачем, зачем мне все это?
Зачем я приперлась на этот ужасный фестиваль, зачем сижу у этого противного самовара на площади в 2 часа ночи?
И нет у меня ответа на этот вопрос, и нет покоя,
поэтому бегу я из одного места в другое, из России в США, из Калифорнии на Бернинг мен,
и так хочется прибежать туда, где мой дом, к себе, туда, где любовь и принятие.
Welcome home говорят мне на Бернинг мене.. может, именно тут за воротами я найду себя и свой дом?
Но только вижу я пустыню, а дома не вижу! Не вижу, но ищу. Искать, идти — а это страшно, больно, тяжело. Но я знаю, если выбрать верный путь и идти — есть шанс прийти Домой.
Вечер, я в Russian House #1, медитация закончилась, догорает свеча. Тут так тепло и уютно, и гости шуршат.
«Допишешь мою статью про фестиваль?» — предлагает Татьяна
И я опять злюсь, зачем мне это? Зачем? Зачем? Для нее? нет, для себя. Потому, что я хочу понять себя!
И я иду и дописываю статью, и чувствую покой и радость,
Я дома.
Реплика редактора Н.У.:
Моей бабушке было 90 лет, и вот, она собрала все вещи, связала их в узелки, и попросила отвезти ее домой. Для меня это было неожиданностью – я то в детстве всегда возвращалась – домой к бабушке, а тут вдруг дом моей бабушки оказался где-то еще!
